Рядом с кортами USopen есть удивительное место, куда иногда заглядывает Роджер Федерер, где все ходят исключительно в белом и где никто не смотрит матчи «Большого шлема». Находясь в Нью-Йорке, блог «ФК» разведал, как такое возможно.
За первые дни USopen я несколько раз слышал одно загадачное название
Форест Хиллс. Турнир только набирает обороты и мне, как человеку не
совсем теннисному, стоит особенно внимательно прислушиваться к
незнакомым названиям. Форест Хилллс – гуглим – райончик в Квинсе в шести
километрах от места, где в тот момент проходил USopen. Так-так.
- Надо ехать, – вмешивается в мои поиски Ольга Морозова, эксперт нашего канала. И тут же задается вопросом:
- В каком же году я там играла в финале? 75 или 76? Да, а еще там в один
год был дикий скандал с Навратиловой, когда она решила остаться в
Штатах.
Байки про Форест Хиллс от Морозовой перемешиваются сдержанными
воспоминаниями Анны Дмитриевой и Александра Метревели. Для наших
комментаторов, а в прошлом теннисистов, USopen – это именно Форрест
Хиллс, а не сегодняшние корты. Они говорят об этом месте, будто
вспоминают летние поездки на картошку.
- А помнишь? – взрывается Метревели...
- Да, да, да...
- Стоп, Шарапова начинает.
Интернет богат на инфу о Форест Хиллс, но когда мы с оператором Соло
возникаем у ворот теннисного центра, я начинаю оглядываться по сторонам.
Этот West Side Tennis Club будто перетащили сюда из лондонских
предместий. Сегоняшняя Америка здесь заканчивается, начинается старая
Англия.
Распорядитель Боб встречает предупреждением, что снимать можно все,
только надо быть поаккуратнее с главной трибуной – слишком она
обветшала. Боб передает нас русскоязычной Энн и первый обход территории –
это провал во времени. Мужчины и дети – все в белом. Правило белого
цвета действует здесь так же, как и в Уимблдоне. В здании поскрипывает
пол, а телевизор ЖК в этом антураже выглядит инопланетным подарком.
USopen съехал отсюда в 1977 году, в Форест Хиллс остался только
локальный чемпионат. Фамилии его победителей отгравированы на тех же
табличках, что и имена больших чемпионов. Хиллс не захотел отказываться
от привычек.
За 30 долларов в час в зимнее время вы можете поиграть здесь в
теннис, летом привилегия отдается членам клуба. Этим Хиллс горделиво
отличается от "Флешинг Миддоус”. Там хоть и проходит "Большом шлем”, в
остальное время это просто корты для всех.
На одной из аллей с нами разминулся, кажется, Матс Виландер. Я уточняю у Энн.
- Да, это он, проводит у нас мастер-класс. А в прошлом году на – как это по-русски не помню – на аутинг приезжал Федерер.
Для съемок нам дали две ракетки – деревянную и нового образца. Мячики и
просить не нужно, они валяются тут кругом. А на почти заброшенном
центральном корте мячи лежат, кажется, еще с 70-х: выцвевшие, с
неразличимыми надписями.
На почти заброшенном центральном корте мячи лежат, кажется, еще с 70-х: выцвевшие, с неразличимыми надписями
Для этих мест нынешний USopen выглядит бесконечно далеким турниром.
Его картинка идет здесь без звука по той самой плазме. На экран никто не
смотрит. Группа милых бабушек что-то попивает на веранде. Форест Хиллс –
странноватое, но очень милое местечко, эдакая страна чудес, где
действуют непонятные другим законы. Мы провели там часа четыре, бродили
по кортам, снимали, рассматривали фотографии, снова снимали – и уходить
не хотелось.
- А почему у вас украинский флаг висит? – спрашиваю Боба напоследок.
- Это флаг нашего теннисного клуба.
- Так он же один в один украинский. Почему?
- Не знаю, – тихо отвечает Боб.
В безмятежности этого незнания и есть дух Форест Хиллс. Тут всем до
лампочки, что творится вокруг. Совсем скоро у них будет свой чемпионат, и
они красиво отгравируют на табличке имя нового победителя.
