Трудно быть «Эспаньолом» в Барселоне, городе, где, согласно статистике, 80 процентов детей, едва начав хоть что-то соображать, принимаются болеть именно за «Барселону». Но трудно – не значит невозможно. Потому, что хоть в Барселоне, хоть где, всегда найдутся люди, которым зазорным, что ли, кажется болеть за сильного, за того, кто всегда побеждает. А правильным и человечным – за того, кто мал, не слишком-то удачлив, но при этом горд, независим и силен духом. Вот так и с «Эспаньолом». Его сила – в чувствах, которые питают к нему его болельщики: так, почти дословно, переводится клубный девиз – La Forca d’un Sentiment. И с них, с сантиментов, мы, пожалуй, и начнем.

Если в одной из витрин весьма небогатого на трофеи клубного музея хранится небольшой сундучок с кусками иссохшего дерна, некогда бывшего частью поля «Эстади де Сарриа», исторической арены «Эспаньола», это ведь говорит не просто о чувствах, а о чувствах, пронесенных сквозь года и десятилетия.

Если древние эспаньолские деды, подобно русским дворянам, записывавшим новорожденных детей в гвардейские полки, торопятся внести своих только что появившихся на свет внуков в списки эспаньолских «сосьос», это ведь тоже чувство – чувство долга уходящих поколений перед грядущими.

Если клуб, за сто с лишним лет своей истории сподобившийся взять лишь четыре национальных «бронзы» и четыре же Кубка Короля, продает на 40-тысячный стадион 35 тысяч сезонных абонементов, то невольно начинаешь думать о том, что отсутствие в клубном музее нагромождений наградной посуды – чувствам не помеха.

Впрочем, нынешнему «Эспаньолу» есть, чем гордится и помимо преданности своих болельщиков. У него, например, отличный, просто замечательный, можно сказать – суперсовременный стадион. Появившийся, разумеется, благодаря не чьим – то чувствам, но почти исключительно – чутью. Чутью, продемонстрированному теперешним клубным менеджментом.

«Финалист прошлого розыгрыша Кубка УЕФА «Эспаньол» вошел в число европейских клубов, которые начали строительство новых стадионов для выполнения самых строгих требований Европейского футбольного союза. Представители комитета по лицензированию клубов и специалисты по безопасности встретились сегодня в штаб-квартире УЕФА в Ньоне с председателем совета директоров «Эспаньола» Педро Томасом, архитектором Жоаном Тусселем, дизайнером арены Сальвадором Алонсо, а также главой отдела Футбольной федерации Испании по лицензированию Эдуардо Дервиши. Стороны обсудили проект нового стадиона «Эспаньола», который будет построен между районами Корнелья и Эль Прат».

Для чего, спрашивается, я цитирую здесь, это довольно занудное агентское сообщение? Да для того только, чтобы сопоставить его дату с датой официального открытия нового стадиона.

И получается вот что: 25 февраля 2009 года они еще чего-то там обсуждали и согласовывали, а уже 2 августа 2010-го – открылись. Итого, собственно на строительство – что-то около полутора лет. Причем, прошу заметить, еще каких лет-то! Самых что ни на есть кризисных! Кто вообще в эти годы хоть что-то построил? А никто практически. Только они да Ахметов Ринат Леонидович, но, он, справедливости ради, раньше начал – еще в 2006-м, и дольше провозился – аж до 2009-го. Кстати, именно с Ринатом Леонидовичем и его «Донбасс-Ареной» «Эспаньолу» пришлось сражаться за звание «Лучшего стадиона 2010 года». И он-таки победил: авторитетное международное жюри, спонсируемое «Гиннесом», рассудило, что «Корнелья Эль Прат» значительно превосходит предмет шахтерской гордости по такому показателю, как соотношение цены и качества, и отдало титул испанцам.

Давайте, наверное, и мы посмотрим прежде всего на цену, потому что качество лично у меня сомнений не вызывает. Цена, прямо скажем, сходная – 74 миллиона евро на круг. То есть получается, что каждое из 40 тысяч зрительских мест на арене стало клубу примерно в 1800 евро. И это – при средней европейской норме в 3 тысячи. Про нас я тут даже и говорить не хочу: во сколько там новый зенитовский стадион оценен? В миллиард с лишним, если не ошибаюсь? Нет, ну понятно, что там евро, а у нас – доллары, что там 40 тысяч человек вместимость, а у нас – под семьдесят. И многое, очень многое другое тоже понятно. Но все же более, чем десятикратное превышение в стоимости это, на мой вкус, уже сверх всякого понимания.

Впрочем, я отвлекся. А мне ведь надо еще объяснить, как они такой выдающейся экономии достигли. Если коротко, то вот как: много лет назад, еще в 97-м, с родного «Эстади Де Сарриа» съехали на арендованный «Олимпийский», тот, что на горе Монтжуик. Землю под старым стадионом через некоторое время продали девелоперам, по докризисным еще тарифам. А построились заново я уже говорил когда, как раз в самый отчаянный кризис, когда цены, в том числе и на строительство, порушились радикально.

И ведь главное, что вот эта вот в высшей степени успешная коммерческая комбинация это не что-то такое с неба свалившееся, когда повезло – сэкономили, а не повезло – в трубу вылетели. Это, видите ли, оно и есть – чутье. Плюс, конечно, четко спланированная стратегия развития и системный к этому развитию подход. Я вот, например, не то чтобы потрясен был, но задумался крепко, когда они нам рассказали, что электричеством себя обеспечивают сами: у них там вся крыша над трибунами, весь козырек выложен солнечными батареями. Так что со временем они даже рассчитывают начать экспортировать электроэнергию в окрестные дома.

Ну, это я не знаю, это они, может, шутят так. Зато другие, более традиционные для стадионов виды заработка «Эспаньол» настойчиво практикует уже сейчас. Это уж – кроме шуток.

Взять, скажем, вип-ложи. Их тут, с учетом тридцати шести корпоративных скай-боксов, хватает на 1800 непростых болельщиков. Врать не стану, ажиотажа вокруг мягких кресел в текущем сезоне не наблюдается. На данный момент распродано чуть больше 60 процентов мест, при том, что цены на те же скай-боксы на «Корнелья Эль Прат» практически вдвое ниже, чем на «Камп Ноу»: 80 тысяч за ложу на центральных трибунах, и 30 тысяч – за воротами. Но ведь и то – в дом копейка. 7,5 миллионов евро в год зарабатывает «Эспаньол» на ценителях комфорта. И еще примерно 11 миллионов приносят в клубную кассу граждане, не сделавшие привычки жить на широкую ногу, и потому довольствующиеся обычными билетами и абонементами по цене от 200 до 850 евро за сезон. Общий доход от их продаж, как несложно подсчитать, достигает 18,5 миллионов.

Сумма, конечно, не заоблачная, но имея под боком «Барселону», кто, сказать по совести, заработал бы больше?

Или, допустим, мерчендайзинг. Не возьмусь сейчас назвать точные цифры доходов «Эспаньола» от этого вида деятельности – ясно, что они тоже отнюдь не соседского масштаба – но ведь стараются же люди. Вот, обратили внимание на то, что в клубном магазине в дни матчей образуется толчея, и выставили прямо на стадионе, в подтрибунных помещениях, восемь дополнительных ларьков, которые только в дни матчей и работают.

А аренда? Чего только нельзя арендовать на «Корнелья Эль Прат»! Можно, например, арендовать основное поле, и гонять на нем в футбол с почасовой оплатой в 3-4 тысячи евро.

А можно – весь стадион, и устроить на нем концерт Black Eyed Peas, или снять рекламный ролик пива Brahma с участием сборной Бразилии.

Впрочем, мне на этом хотелось бы завершить рассказ о коммерческой активности «Эспаньола» и вернуться, собственно к футболу.

«Корнелья Эль Прат». Хозяйская раздевалка. Персональное место каждого игрока оформлено фотографией хозяина: такого, кстати, я до того нигде не встречал. Встречал только после – в Ciudad del Futbol, на базе испанской сборной под Мадридом: ну, про нее мы после и поговорим.

А пока, извольте видеть, Луис Гарсиа Фернандес, нападающий, номер десять. Очень, кстати говоря, набожный парень, вон у него там и елочка Рождественская, и крохотный образок Девы Марии. А правее, вы, конечно, узнали – Иван де ла Пенья собственной персоной. Человек, воспитанный «Барселоной», но как следует в ней так и не прижившийся. Тут он – капитан, хотя это обстоятельство Ивана вряд ли ли радует. Ведь доверие ему было оказано при самых трагических обстоятельствах.

... Первый аншлаг на «Корнелья Эль Прат» случился в день открытия. «Эспаньол» по такому случаю неофициально встретился с «Ливерпулем». И победил – 3:0. Это был последний матч в жизни Дани Харке, Даниэля Харке Гонсалеса, 26-летнего центрального защитника «Эспаньола», его главной на тот момент звезды, его капитана.

Он умер неделю спустя, во Флоренции, во время предсезонного тура. После тренировки ушел в номер. Поговорил по телефону с подругой. А к ужину не спустился. Нашли его еще живым – сердечный приступ. Но откачать не смогли...

15 тысяч человек пришли прощаться с Дани в президентскую ложу. Тысяч пятьдесят шли за гробом в похоронной процессии. Никто и никогда больше не сыграет за «Эспаньол» под его 21-м номером. Но до тех пор, пока жив будет клуб, на 21-й минуте каждого домашнего матча «Корнелья Эль Прат» будет вставать и чтить память бедного Дани бурными продолжительными аплодисментами.

Год спустя после его смерти друг Иньеста, забив главный гол в испанской истории, умчится, ликуя, к телекамерам, и рванет с себя футболку. Так, чтобы весь мир мог видеть от руки сделанную на исподнем надпись Dani Harque Siempre Con Nosotros.

Между прочим, некоторое время спустя это самое исподнее было торжественно передано администрацией «Барселоны» землякам из «Эспаньола». Белая майка Иньесты и теперь хранится где-то здесь, на стадионе, в специальном укромном уголке.

Показывать нам ее не стали. А мы не стали настаивать. Ведь это, по большому счету праздное любопытство, могло задеть чьи-то чувства. Чувства, задевать которые непозволительно никому.