Так выглядела "Маракана" в год своего открытия

Эпизод первый. 1 июня 1950 года. Официальное объявление о сдаче в эксплуатацию: Специально возведенная к чемпионату мира 1950 года "Маракана" имела большое количество стоячих мест, благодаря этому могла вместить 200 тысяч зрителей и по тем временам была сооружением абсолютно уникальным.

Игорь Фесуненко в своей знаменитой, опубликованной в 1972 году книге "Чаша "Мараканы" писал: "Металлоконструкции, затраченные на сооружение стадиона, можно было бы дважды уложить вокруг земного шара по линии экватора. Из цемента, израсходованного на сооружение этого гиганта, можно было бы воздвигнуть колонну, вдвое превышающую высоту самого высокого здания на земле – 103-этажного "Эмпайр Стейт Билдинг" в Нью-Йорке". Однако самой волнующей цифрой, которую могут вам сообщить бразильские Константины Есенины, являются 56 миллионов, или, чтобы быть предельно точными, 56 102 336 болельщиков (составляющих более половины населения всей страны!), прошедших за эти двадцать лет через ворота стадиона на его трибуны.

К сожалению, не все из этих 56 миллионов сумели вернуться домой: на трибунах "Мараканы" погибло 20 человек, два десятка страдальцев пали здесь смертью героев на поле брани – жертвы бурных инфарктов и инсультов, вызванных незабитыми голами, проигранными кубками и пенальти, пробитыми мимо ворот. Заметим, однако, что эти печальные потери, были, хотя и в очень малой степени, компенсированы одной страстной поклонницей футбола, которой удалось благополучно разрешиться от бремени прямо на архибанкаде (втором ярусе) "Мараканы" во втором тайме матча сборных Бразилии и Парагвая 31 августа 1969 года, одного из 3,5 тысяч матчей, проведенных здесь за эти двадцать лет".

Вторая половина 50-х годов. Валдир Перейра, более известный как Диди (слева), на тренировке "Ботафого". Рядом – еще один кумир "Мараканы", Мануэль Франсиско дос Сантос по прозвищу Гарринча.

Эпизод второй. 15 июня 1950 года. Первая игра и первый гол: В первом матче, сыгранном на новом стадионе, хозяева, сборная штата Рио, противостояла команде Сан-Пауло. Первый гол забил 21 – летний Диди, будущий двукратный чемпион мира, изобретатель "сухого листа", непревзойденный диспетчер и убежденный пижон. "Бегать я не люблю. Зачем мне бежать сорок метров и отдавать пас на пять, когда можно пробежать пять и отдать на сорок? Пусть побегают те, кто играет против нас, а мне нравится, чтобы моя форма после матча оставалась сухой и без единого пятнышка". Так говорил о себе он сам. А вот, что говорил о нем Пеле: "В сравнении с Диди я никто. Мне к нему даже не приблизиться, он – мой кумир, он – человек, на которого я смотрю не иначе, как снизу вверх. Я помню, как я покупал свои первые футбольные картинки: это были его портреты".

 16 июля 1950 года. Финальный матч IV-го чемпионата мира. Бразилия – Уругвай. Стадион "Маракана". 200 тысяч зрителей. 79-я минута. Уругваец Гиджа забивает победный мяч в ворота хозяев.

Эпизод третий. 16 июля 1950 года. Финальный матч IV-го чемпионата мира между Бразилией и Уругваем: Эта игра до сих пор остается главной трагедией бразильского футбола, его вечно кровоточащей раной. Играя дома, перед 200 тысячами человек, ни один из которых не сомневался в победе, забив первой в матче, где ее устраивала ничья, Бразилия, тем не менее, уступила. "Маракана" рыдала… Этот проигрыш поставил крест на карьере многих футболистов той сборной: на следующий чемпионат мира поехали лишь вратарь Каштильо и защитник Нилтон Сантос, в 50-м бывшие глубокими резервистами.

Голкипер Моасир Барбоза, пропустивший решающий мяч после удара в ближний угол, незадолго до смерти, последовавшей полвека спустя, говорил: "Максимальный тюремный срок в Бразилии – 30 лет. А мне за ту ошибку впаяли пятьдесят. Пятьдесят лет люди шарахаются от меня, как от прокаженного. Меня нет. Меня просто не существует"… И еще один факт, красноречиво свидетельствующий о том, насколько болезненно в Бразилии воспринимается все, что напоминает, пусть даже опосредованно, о том поражении: финальный матч с Уругваем стал последним, проведенным национальной командой в белых футболках, с тех пор резервный комплект формы "селесао" неизменно имеет синий "верх".

Отпечатки ступней Пеле на "Маракане"

Эпизод четвертый. Март 1961 года. В матче "Сантоса" против "Флуминенсе" Пеле забивает "гол столетия": Увы, видеосвидетельств этого чуда не сохранилось. Остались только устные. Впрочем, их так много, и они настолько единообразны, что не верить им у потомков нет никаких оснований. Итак, что он сделал? Он забрал мяч в собственной штрафной и дошел до чужой, по дороге обыграв всех до единого футболистов команды соперника. Последним был вратарь. Удар – гол… В память об этом подвиге на "Маракане" установлена бронзовая мемориальная доска.

15 декабря 1963 года. Так выглядела "Маракана" в тот день и час, когда здесь был установлен мировой рекорд посещаемости футбольных матчей, проводимых в рамках клубных турниров

Эпизод пятый. 15 декабря 1963 года. На "Маракане" установлен до сих пор не побитый мировой рекорд посещаемости для клубных турниров: В тот день на игру между "Фламенго" и "Флуминенсе" – самое горячее дерби чемпионата Рио – пришли посмотреть 194 тысячи 603 человека. Больше не было никогда. Да теперь уже и не будет. Кто были эти люди? Чем был для них футбол? Пусть об этом расскажет все тот же Игорь Феснуненко. А мы послушаем, сделав, конечно, известную поправку на времена, когда этот рассказ прозвучал впервые, и когда одной из главных обязанностей советского журналиста – международника было изобличение империалистических хищников.

Итак: "… Всю неделю по грошу собирает Зе да Силва три крузейро, экономя на своих вонючих сигаретах, на лекарстве для одного из восьми своих детей, на фасоли, являющейся единственной пищей семьи, на туфлях для дочери, которая не может найти жениха. В воскресенье, сломив протест своей измученной нищетой "компанейры" Лурдес, Зе отправляется на "Маракану", где отдает свои три крузейро за место на архибанкаде.

Он платит эти деньги не просто ради того, чтобы посмотреть любимое "Менго"… Когда его смятые грязные бумажки исчезают в окошечке кассы, он чувствует себя счастливым, потому что знает, что они пойдут в сейфы родного клуба, который доставляет ему столько радости и – Бог его простит! – горя… Зе счастлив, помогая "Менго"… О том, что происходит с его деньгами после того, как кассир равнодушно кидает их в ящик, мулат не задумывается. Ему некогда думать об этом, потому что он торопится на свою архибанкаду, где уже грохочут тамбурины, вспыхивают ракеты и развеваются красно-черные флаги "Менго"…

"Радость народа". Гарринча на "Маракане"

Эпизод шестой. 30 ноября 1968 года. Возвращение Гарринчи: Ему уже было 35, он был битый – перебитый и ломаный – переломанный. Он долго не играл из-за двухлетней дисквалификации за самовольный разрыв контракта с "Коринтианс", он уже видел в газетах заголовки вроде: "Гарринча умер". И все– таки он попробовал вернуться. И он вернулся: хоть и очень ненадолго, но так, что это возвращение до сих пор помнят многие.

Тогда, в ноябре 68-го, он вышел на поле "Мараканы" в футболке "Фламенго". Играть предстояло с "Васко". Слово – Фесуненко, он ведь там был: "…Рио-де-Жанейро вдруг охватила лихорадка. Произошло непредвиденное. Весь город двинулся на стадион. Весь город отправился смотреть Гарринчу, который не появлялся на "Маракане" уже три года. В радиусе нескольких километров от стадиона образовались чудовищные автомобильные пробки, которых не помнила история Рио-де-Жанейро, не хватило пригородных поездов, поскольку дирекция железной дороги не предполагала, что десятки тысяч пассажиров ринутся в эту жаркую субботу из пригородов в город…

Администрация "Мараканы", предполагая, что на матче, который в общем-то не влиял на положение команд в турнирной таблице, будет что-нибудь около полутора десятков тысяч болельщиков, отпечатала тридцать тысяч билетов и открыла всего несколько касс. Вокруг стадиона образовалось грандиозное людское море. Когда кончились билеты и закрылись кассы, десятки тысяч людей стали ломать ворота и штурмовать заборы "Мараканы", жалкие кордоны полиции были сметены мощной волной болельщиков…

Директор стадиона, растерянный и озадаченный, принял единственное верное в сложившихся условиях решение: он открыл ворота, все ворота стадиона для всех желающих, для всех, кому не достались билеты… Людское море хлынуло на трибуны. … Когда диктор объявлял составы команд и торжественным баритоном произнес: "Номер седьмой – Гарринча!", трибуны исторгли нечто такое, что даже трудно назвать криком радости. А когда Маноэл появился из тоннеля в красно-черной футболке "Фламенго", извержение восторга, казалось, достигло высшей точки. Взлетели ракеты, грохнули петарды, окутав ночные трибуны дымом. И жаркий летний (в ноябре в Бразилии кончается весна!) ветер колыхнул громадное полотнище: "Гарринча – радость народа! Бразилия приветствует тебя!".

Но это было еще не все… Начался матч. И вскоре пришел великий момент, которого торсида ждала долгие годы. Мяч был послан на правый фланг. Гарринче! Когда он обработал его и замер в своей обычной позе, чуть согнувшись, лицом к лицу с левым защитником "Васко" Эбервалом, трибуны вдруг застыли в молчании, охваченные тревожным, томительным ожиданием. А через секунду, когда Гарринча своим изящным знакомым и все столь же неожиданным финтом стремительно обыграл Эбервала, случилось то, что я не берусь описывать. Я до сих пор не понимаю, почему от этого вулканического, термоядерного рева стадион не рухнул, не провалился под землю, не рассыпался на куски. Матч продолжался под этот аккомпанемент, который, вероятно, можно услышать только на "Маракане".

Никого не интересовал конечный результат встречи, никто не хотел видеть остальных двадцать одного игрока. Торсида с каким-то ожесточенным упорством, с остервенением скандировала одно и то же имя: "Га-ррин-ча! Га-ррин-ча!"

Эпизод седьмой. Май 1966 года. Грандиозная драка между игроками "Фламенго" и "Бангу" в финале чемпионата Рио: Потасовка вспыхнула за 20 минут до конца игры: в ней приняли участие все игроки, находившиеся на поле, все запасные, все тренеры, массажисты… Опасаясь того, что на помощь кумирам придут зрители, судья принял решение удалить всех участников драки, то есть обе команды в полном составе. Тот матч так и остался не доигранным. Судьба чемпионства, как дипломатично пишет Фесуненко, "была решена в кабинетах местной футбольной федерации", которая в силу потерявшихся во времени резонов присудила победу "Бангу".

Эдсон Арантес ду Насименту и его тысячный гол

Эпизод восьмой. 19 ноября 1969 года. Тысячный гол Пеле: Историческое событие происходит на 32-й минуте второго тайма матча "Сантоса" против "Васку да Гамы" при счете 1:1… Пеле, сам же и заработавший пенальти, обернувшийся его тысячным голом, долго не хочет подходить к точке и отправляется бить только после того, как к скандированию его имени присоединяется даже торсида "Васку"… Мяч летит в левый нижний от вратаря угол. Голкипер Андрада, накануне поклявшийся, что соучастником триумфа Пеле он не станет ни при каких обстоятельствах, дотягивается до него, но – удар силен… Пеле вбегает в ворота. Пеле поднимает мяч, целует его.

Высыпавшие на поле репортеры подхватывают его на руки и он говорит в подставленные микрофоны. Говорит не о себе и вообще не о футболе: "Сейчас, когда меня слушает вся страна, когда все вы смотрите на меня, я хочу сказать вам, друзья: давайте вспомним о наших бедняках, о нищих, о голодных, о детях в фавелах. Приближается Рождество, сколько людей встретят его голодными? Я сам был голодным мальчишкой, и я знаю, что это такое! Давайте же, друзья, поможем бедным детям, поможем сиротам Бразилии, которым я и посвящаю этот свой тысячный гол…"

Эпизод девятый. Февраль 1971 года. Единственный в истории "Мараканы" матч, прерванный из – за непогоды: Чудовищный ливень обрушился на Рио в тот самый момент, когда на "Маракане" начиналась игра между "Васку" и "Ботафого". Фесуненко, бывший свидетелем этого катаклизма, писал: "День тогда был солнечным и жарким. Никто из спешащих на стадион болельщиков не обратил внимания на крохотную черную тучку, показавшуюся над горой, где раскинул свои цементные руки серый Христос, высящийся над Рио-де-Жанейро. Дождь начался по свистку судьи. Одновременно с первым ударом по мячу. А уже через восемь минут судья прервал поединок, поправ традицию: "матч состоится при любой погоде".

Это было что–то неописуемое. Мы, журналисты, сидевшие в ложе прессы, которая находится в самом центре трибуны, не могли разглядеть ни ворот, ни центрального круга, не говоря уже о противоположной трибуне…

Через несколько минут после начала ливня на окружающих стадион улицах уровень воды поднялся до двух-двух с половиной метров. Из трансляционных репродукторов раздались тревожные призывы администрации стадиона с просьбой к болельщикам не покидать трибун во избежание несчастных случаев. Никто, впрочем, и не мог этого сделать. Особенно после того, как стало известно, что у 16-х ворот погибли трое мужчин, пытавшихся форсировать несущийся по улицам бурный поток воды. Смерть наступила от удара электротоком: оборвался и упал в воду кабель, питавший энергосистему стадиона. Тело одного из них было обнаружено четыре дня спустя в заливе Гуанабара, километрах в шести от места гибели. Потоки воды протащили его через весь город…"

Олимпийская сборная СССР образца 1980 года. Слева направо: Владимир Бессонов, Олег Родин, Сергей Андреев, Реваз Челебадзе, Сергей Шавло, Федор Черенков, Юрий Гаврилов, Вагиз Хидиятуллин, Александр Чивадзе, Ринат Дасаев и Олег Романцев (капитан). Именно этим составом была одержана историческая победа над Бразилией на "Маракане".

Эпизод 10. 15 июня 1980 года. Товарищеский матч сборных Бразилии и СССР, завершившийся сенсационной победой советской команды: Игра, собравшая на трибунах 130 тысяч человек, была посвящена 30-летию "Мараканы" и 10-летию победы Бразилии на чемпионате мира в Мексике. Хозяева в связи с этим были настроены благодушно. "...Советская сборная не везет в Бразилию своих суперфутболистов, – писала накануне матча О Globo. – Приедет всего-навсего олимпийская команда, которая не сможет оказать достойного сопротивления, даже применив метод глубокой обороны".

Тон комментариев разительно поменялся после игры, которая благодаря голам Черенкова и Андреева завершилась минимальной победой наших. Та же О Globo отмечала "великолепное мастерство советских футболистов" и провозглашала их главными претендентами на золото московской Олимпиады. Теперь–то мы знаем, чего стоило и это бразильское предвидение. Но тогда… Тогда это было приятно…

 "Маракана", май 2013 года

…И вот она стоит перед нами – построенная к первому бразильскому чемпионату мира и практически заново возведенная ко второму. Именно заново, поскольку хотя все, происходившее с "Мараканой" на протяжение последних трех лет и называлось реконструкцией, на деле это больше всего напоминало то, что Юрий Михайлович Лужков проделал с гостиницей "Москва". От старой "Мараканы" осталось процентов 15, не больше, а про новую можно сказать вот что: это вне всякого сомнения замечательный стадион, современный, комфортный, красивый и безопасный.

Так выглядит обновленная "Маракана" изнутри

Он отвечает всем требованиям ФИФА, а кое в чем их даже превосходит, но совершенно не оправдывает ожиданий человека, представлявшего себе "Маракану" ну, вот хотя бы такой, какой вы представляете ее теперь, по прочтении всего вышеизложенного. Вы смотрите на нее и умом понимаете, что все это действительно происходило здесь, точнее сказать – на этом месте. Но – даже само место больше не ощущается намоленным: все ушло, все сгинуло безвозвратно, генетический код стерт, его придется писать заново.

Здесь никто ничего не выиграл и ничего не проиграл. Никто не умер и не родился, не вознесся до небес и не рухнул с них. Безвременье заполняется пространными рассказами о количестве зрительских мест (78 633), вип-лож (68), раздевалок (4), разминочных залов (2), баров и буфетов (32), туалетов (365) и табло (4), но харизмы новой "Маракане" это не добавляет. Песок плохая замена овсу, а справка БТИ – "Песни о Гайавате".

Группа студентов факультета "Менеджмент в игровых видах спорта" – первые россияне на новой "Маракане"

Впрочем, в один прекрасный день все может измениться. Для этого "Маракане" нужно просто принять второй в своей истории финал чемпионата мира. Пусть Бразилия дойдет до этого финала. Пусть она его выиграет. Или проиграет… Хотя о том, что станется с Бразилией в этом случае, подумать – и то страшно.