В столице XXII зимней Олимпиады погас олимпийский огонь.
Церемония закрытия сочинской Олимпиады, впрочем, как и церемония открытия, получилась грандиозной.
В воскресенье на стадионе «Фишт» зрителям показали литературу, живопись, балет, пианистов и цирк, а также пошутили над техническими проблемами открытия и вспомнили об Олимпиаде-80.
Девочка Люба продолжает свое путешествие, начатое во время открытия 22-х зимних Олимпийских игр, уже не одна, а вместе с друзьями Валентиной и Юрой. Они плывут на лодке в сопровождении глашатаев света, проходят через ожившие картины Марка Шагала, мимо 62 кружащихся в танце роялей во главе с Денисом Мацуевым, который исполняет Концерт №2 для фортепиано с оркестром до минор Рахманинова, сквозь представления «Русских сезонов» Сергея Дягилева.
Дети вспоминают великих русских писателей и смотрят, как артисты цирка раскладывают и за 60 секунд собирают гигантский цирк шапито. Заканчивается путешествие так, как и должно было закончиться: олимпийский огонь гаснет, а олимпийский флаг отбывает из Сочи в далекий корейский город Пхёнчхан под звуки корейского народного инструмента каягыма.
Церемонии закрытия Олимпийских игр организаторы обычно стараются делать более камерными и сентиментальными — все медали выиграны, определены победители и в личных, и в командных зачетах. Последние комплекты вручали прямо в ходе церемонии: их получили победители в мужском и женском масс-старте.
«Открытие показалось чуть искуснее и динамичнее. Авангарднее, что ли... Зато закрытие логично его продолжало», — поделился с «Газетой.Ru» писатель Сергей Шаргунов.
Что-то из закрытия — те же писатели «толстоевские», — наверно, можно было дать и на открытии, отметил он. «В целом красиво и пластично», — сказал Шаргунов.
Обе олимпийские церемонии были реализованы как путешествия маленькой девочки: во время открытия она видела сон о России, а во время закрытия знакомилась с главными достижениями страны.
Режиссером шоу стал швейцарец Даниэль Финци Паска, воплотивший сценарий Константина Эрнста. По их задумке, закрытие Олимпиады должно было показать, какой Россию видят иностранцы. Отсюда рояли, балет, литература и цирк — то, благодаря чему Россию знают в остальном мире. Эрнст обещал церемонию «скромную» и «артхаусную» — однако скромной ее назвать было можно только в сравнении с помпезным открытием.
В церемонии было задействовано около 5 тыс. человек. Сводным детским хором из тысячи детей руководил Валерий Гергиев, а аккомпанировал оркестр «Новая Россия» под руководством Юрия Башмета.
Несколько номеров определенно запомнятся — такие, как сцены с русскими писателями и драматургами, ожившие картины Шагала (особенно поражала воображение перевернутая крышами вниз деревня), цирковой парад 400 артистов цирка и 48 артистов кордебалета.
Без отсылок к летней Олимпиаде 1980 года в Москве не обошлось. Авторам церемонии нужно было связать два праздника через годы. Зрителям постарше наверняка запомнится аниматрон в виде Белого Мишки, задувший олимпийский факел и прослезившийся — как его предок на Олимпиаде-80.
Но, кажется, стало ясно, почему авторы шоу не слишком эксплуатировали ностальгию по 80-м. «Знаете, на Олимпиаде-80 было очень много пафоса. Она была наполовину обесточена бойкотом, который объявили ей западные государства, в ней не было единения», — вспоминает культуролог, главный редактор журнала «Искусство кино» Даниил Дондурей.
Однако церемония закрытия сочинской Олимпиады, по мнению галериста Марата Гельмана, предназначалась не для взрослых, а прежде всего — для детей.
«Цирк — для детей младшего возраста, литературный бал — для детей старшего школьного возраста, фейерверк — для взрослых, — рассказал он «Газете.Ru». — Если церемонию открытия мы могли воспринимать как цельное художественное произведение, видели Лентулова, какую-то эстетику… то здесь был какой-то утренник». По мнению Гельмана, ничего плохого в этом нет — взрослые смотрели соревнования, а дети в это время скучали.
«Сейчас — наоборот. Дети смотрят, взрослые скучают», — заключил он.
Некоторые моменты были отмечены особо: например, снежинка, которая не раскрылась и не смогла превратиться в одно из колец-символов во время открытия Игр. Эта снежинка была показана во всех СМИ и стала одним из символов сочинской Олимпиады. Авторы церемонии закрытия сумели обыграть этот момент.
«Особенно понравилась, разумеется, самоирония с нераскрывшимся кольцом», — отметил Шаргунов. Он напомнил, что и Константин Эрнст отнесся к случившемуся с иронией, появившись на последней пресс-конференции в майке с изображением снежинки.
«Россия доказала, что у нее есть чувство юмора», — написало по этому поводу американское издание Huffington Post.
